Любовь распята. Я должен жить - Иван Державин

Надя не знала, что делать. Не верь ему, шептал разум, а замерзшее тело, стремление вырваться из этой темноты и побежать домой побуждали выдернуть ножку стула и распахнуть дверь. Но стоило ей представить бандитов и голого Альберта, как она сжималась в комок и предпочитала это заключение и даже смерть встрече с ними.

Вдали хлопнула дверь. Молотком отзывалось сердце в висках. Она приникла к дырке в двери и увидела свою юбку, кофту и даже сумочку, лежавшие в метре от нее. «В случае чего успею схватить их и захлопнуть дверь», – мелькнула мысль.

Как можно тише она выдвинула ножку стула, отодвинула засов, надавила на ручку и рывком распахнула дверь.

Они выросли перед ней, словно из-под земли, и страх парализовал ее. Больше всего она испугалась Стаса. Ей заломили за спину руки и повели к крыльцу, на котором Альберт придерживал открытой дверь.

Перед крыльцом она закричала и стала вырываться. Её подняли, зажали рот и внесли в дом. Та ее пронесли через несколько дверей, спустили по лестнице вниз, внесли в большую светлую комнату, положили на пол и ушли. Стас на секунду задержался, нагнулся к ней и прошептал:

– Сейчас на тебя напустят маньяка. Не дашься ему в руки – останешься живой.

***

Комната оказалась спортивным залом, раза в три меньше школьного, но густо заставленным различными тренажерами, рекламируемыми по телевизору. С потолка свисали кольца и канаты.

Она бросила взгляд на окна. На них были жалюзи вместо штор. Прикрыть наготу было нечем.

Скрип двери заставил ее обернуться. В зал вошел низкорослый худощавый мужчина лет сорока, одетый в бордовый халат и шлепанцы. Сделав по направлению к ней несколько шагов, он остановился и стал водить глазами, как грязной кистью, по ее телу. Она отступила назад и перекинула волосы вперед, прикрывшись ими.

Мужчина показал зубы и медленно, как в стриптизе, начал снимать халат. Швырнув его на брусья и оставшись голым, он потрогал набухший член, раскинул широко руки и, скользя ногами, как на коньках, двинулся на нее. Она отпрыгнула в сторону, но зал был не настолько велик, к тому же заставлен снарядами, и вскоре она уперлась в стену. Мужчина победно улыбнулся и решительно шагнул к ней, протягивая вперед обе руки.

Он был либо слишком пьян, либо не имел представления о страховке, а возможно, и хитрил, ей было не до раздумий. Когда он оказался совсем рядом и через секунду мог коснуться ее своими грязными лапами, она, стараясь не терять самообладания, как на ответственном экзамене, сделала навстречу ему шаг, захватила протянутую руку и, слегка присев, перекинула его через бедро. Маньяк, перевернувшись в воздухе, грохнулся на пол. Надя отскочила к середине зала, держа под прицелом не только маньяка, но и дверь, за которой, она была уверена, стояли остальные бандиты и наблюдали.

Довольно быстро поднявшийся маньяк несколько раз потряс головой и тоже глянул на дверь, явно не желая, чтобы видели его позор. С лица его исчезла улыбка, и оно стало сосредоточенным и злым. Он принял боксерскую стойку и вновь двинулся к Наде. Каждый раз, когда он приближался к ней, она отскакивала в сторону, бросая взгляд также и на дверь. Убедившись, что в нее никто не заглядывает, он всерьез стала подумывать, не воспользоваться ли ею. В словах Стаса ей почудилось желание помочь ей. В какой-то момент она не рассчитала и оказалась зажатой в углу. Маньяк громко крикнул, сделал выпад левой рукой вниз ее живота и, когда она метнула туда руки и наклонила голову, он отбросил ее вверх сильным ударом правой руки в подбородок. Не дожидаясь, когда она опомнится, он подставил ей подножку и повалил на пол. При падении она больно стукнулась виском о шведскую стенку и потеряла сознание.

Когда она открыла глаза, то увидела свои поднятые колени и плешивый затылок между ними. Она отпрянула, прижалась к шведской стенке. Маньяк, оставаясь на коленях, выпрямился и поднял красное лицо с полубезумным взглядом. Надя ухватилась руками за перекладину над головой, придвинула к животу колени и со все силой, как тогда Альберта, толкнула маньяка в живот. Душераздирающий звериный рев заставил ее вскочить, и она увидела извивавшуюся на полу скрюченную фигуру.

Дверь распахнулась, в зал вбежали несколько человек и сгрудились над продолжавшим реветь маньяком.

Воспользовавшись тем, что на нее не обращают внимание, Надя бочком подобралась к двери и прошмыгнула в нее. Она оказалась в коридоре с еще тремя дверями. Она с ходу толкнула торцевую дверь, но она оказалась запертой. Бокова дверь рядом открылась, и Надя очутилась в комнате со столом посередине, заставленным едой и бутылками. Звучала музыка. Еще одна дверь была распахнута. Она вывела Надю в длинный узкий коридор со многими дверями. Она стала поочередно их открывать, попадая то в туалет, то в раздевалку, то в обдавшую ее жаром сауну. Заглянув в в следующую дверь, она увидела плавающую в бассейне девушку.

Неестественно голубая вода, яркие цветы на подставках в виде женских обнаженных фигур, нежная мелодия и эта мирно наслаждавшаяся жизнью девушка наполняли истерзанную Надину душу такой реальной надеждой на спасение и защиту, что она рванулась всем телом навстречу купальщице и тут же отпрянула назад, словно наткнулась на колючий кустарник. В двух шагах от себя она увидела развалившегося в кресле и закатившего глаза в потолок двойника Альберта, только молодого и не такого жирного, на коленях перед ним стояла девушка и судорожно трясла наклоненной вниз головой.

– Эй, прыгай ко мне! – крикнула Наде купальщица.

Надя увидела на противоположной стороне бассейна ступеньки, ведущие вверх. Не раздумывая, она обежала Альберта – младшего с девушкой, подхватила с пола халат и поднялась по ступенькам к двери. Напрасно она поворачивала и дергала ручку – дверь не открылась.

За спиной послышались крики. Убегая от Рыжего, она поскользнулась и упала в воду. Надеясь утонуть, она открыла рот и стала глотать воду. Ее быстро подняли наверх и отнесли в тот же зал.

Маньяк сидел на матраце, привалившись к стене. Альберт и Стас натягивали на его ноги брюки. Рыжий подтащил к нему Надю и, швырнув на пол, наступил ей ногой на горло.

Не глядя на нее, маньяк дал надеть на себя ботинки, рубашку, галстук и пиджак. Его подняли под руки. Брюки у него были расстегнуты, из ширинки вылезало полотенце, и это никак не увязывалось с его гневным взглядом, устремленным на Надю. Вот он махнул вверх подбородком, и Рыжий рывком поднял Надю за волосы. Лицо маньяка вдруг исказилось, он затрясся и закричал, размахивая кулаками перед ее лицом:

– Курва! Паскудина! Убить тебя мало!

В руке у него была сигарета, она обожгла ему пальцы, он хотел ее бросить и вдруг, оскалившись, ожесточенно вдавил ее в Надину грудь. Она зашлась в крике, а он, повернувшись к Альберту, бросил:

– Не мне тебя учить. Знаешь, чем рискуем оба.

Альберт приказал Рыжему:

– Изолировать! Ждать меня!

Маньяка увели. К Наде подбежал уже одетый Альберт – младший, поцокал языком и исчез.

– Добрыкалась, падла, – сказал ей весело Рыжий. – Все, падла, теперь тебе крышка.

Она это знала и молила бога, чтобы это случилось без боли. Она ее очень боялась. Это видел Рыжий и еще крепче стягивал узлы веревки, которой привязывал ее к тренажеру.

Ее истязали и насиловали непрерывно несколько часов. Один бил ее по глазам за то, что она с ненавистью смотрела на него, другой – за то, что их закрывала. Ее били за то, что она кричала от боли и за то, что молчала, стиснув зубы. Разжимая их, они сломали ей два передних зуба и в образовавшуюся щель лили вино. Потом они стали наливать его в нее внизу, засовывая бутылку. Их смех она уже не слышала – была без сознания. Но ее тело продолжало вздрагивать от боли, когда они гасили о грудь сигареты.

***

Очнулась она от боли в голове. Ее руки метнулись вверх, и она поняла, что висит на волосах, едва касаясь ногами пола. Она застонала.

– Тише, – прошептал рядом женский голос, и сквозь туман Надя увидела перед собой девушку, в которой узнала купальщицу. – Попытайся встать мне на спину и отвязать от каната волосы. Я не достаю.

Превозмогая боль, Надя кое-как взобралась на спину опустившейся на колени девушки и дотянулась до узла каната. Их было несколько, и сквозь них волосы уходили к потолку.

– Ну как? – нетерпеливо шепнула девушка.

– Не получается. – Надя с трудом выговаривала слова. Узлы тугие. Я не смогу.

– Тогда слезай. Я принесу нож.

Девушки не было целую вечность. Вернувшись, она протянула Наде нож и маникюрные ножницы и тут же опустилась на колени.

– Попробуй разрезать узлы. Только скорее, пожалуйста. Они ушли наверх. Могут вернуться в любую минуту. На всякий случай назови свой домашний телефон и скажи, как тебя зовут.